ХУДОЖНИКИ / Екатерина Рожкова

Живопись, графика.

Графическая серия Екатерины Рожковой «Тарелки» занимает особое место в ряду искусства, ориентированного на традиционные эстетические ценности и пластическую репрезентацию. Но при всей ясности работ в них не найти стилистических адресов: в них нет никакого «фотореализма», хотя и прорисовано все очень достоверно. Масштабный формат станкового произведения, техническое роскошество классического рисунка — будто рисунок камерный возведен в степень — все это порождает необычный эффект, при котором противоположности прискучившей техники кажутся снятыми. Само понятие «графики» в применении к этим работам не вполне адекватно — в них откликается та монохромная живописность, что была столь искома и ценима художниками символической ориентации на предыдущем рубеже веков. Мерцание поверхностей работ, созданное при помощи фактурного грунта, процарапывание еще более размывают рамки понятия. В итоге правомерно говорить о художнике как о «писавшем живое», а о работах — как о мистических организмах, возникающих на границе привычного, обыденного, и — за счет этого — касающихся сферы незримого, невидимого.

Структуру серии определяет рисунок, понимаемый Рожковой не как одна из возможных техник, но как принцип; мы имеем дело даже не с отстаиванием его права на самодостаточность, но по сути с восстановлением идеи рисунка. Это в первую очередь следует из глубоко осознанной художником любви к самому процессу. В бесконечном и, казалось бы, неконтролируемом кружении линии вспоминается парадоксальное поллоковское «когда я в картине, я точно знаю, что делаю». Экстатический запал, восходящий не то к шаманскому, не то к хлыстовскому кружению-обретению, сведен в итоге к гармонии. И сколь безупречен результат: ведь с тем, как линия заключилась в круг, человечество получило совершенный образ, описывающий идеальную структуру мироздания, принципы циклического вращения и — как цели, как устремления — вечного возвращения к истоку. Здесь мы становимся не только зрителями произведения искусства, но в то же время свидетелями преосуществления — реального делания, своеобразной молитвы посредством рисования. Это впечатление призван усилить пронзительно белый фон работ, на котором неугасимо гаснут священные солнца тарелок — нетленной тенью, явленным отблеском умозрительной, умалчиваемой настоящей красоты, напоминая нам о хайдеггерианской «непотаенности» вещи, ее истинных качествах.

Сами тарелки — конечно же, не функциональны в земном, горизонтальном измерении. Это сакральные предметы буддистского культа, как раз служащие для вращения с целью извлечения настраивающего на медитативное самоуглубление звука. Их сфероидные формы впрямую сопрягаются со «сферами небесными», отстраняя наше сознание от ловушки причинно-следственной дурной бесконечности повседневности и настраивая на постижение сущностного. А большой, уподобленный реальным жертвенным тарелкам размер работ позволяет говорить о метафорической замене храмового образа в профанном пространстве.

Каждое из изображений балансирует на грани предельной конкретности (хотя при этом рисунки не имеют ничего общего с натурным копированием) и подлинной абстракции. Художницей найдено то редкое «недвойственное» состояние между предметом и его идеей, которое в данном случае можно было бы назвать «эффектом тарелки». О чем нельзя сказать, что это лишь изображение, или символ, или мандала, — но можно констатировать наиболее благодатное состояние неопределенности, говорящее… О свернутом до вещи космосе, что убеждает нас собственной целостностью в уловлении постоянно ускользающего образа монады — неделимой частицы мира; о максимально простом, что и становится всеобъемлющим.

Визуальное пространство работ Екатерины Рожковой творится, не ограниченное пределами европейского сознания. Художница — в полном смысле слова человек мира — впитала в свое искусство величайшие художественные и духовные традиции человечества, и, оставив позади этапы стилизации, вышла в пространство универсалий, за которым стоит нечто большее, чем конкретный артистический опыт — за ним открывается глубинный опыт личного переживания, погружения в интегральную Традицию. А вместе с тем и вернейшее качество сознания национального, еще Достоевским охарактеризованное как всеприятие.

Проект «Тарелки», Сергей Попов
каталог выставки «Арт Лондон», 2003

ВЫСТАВКИ В ГАЛЕРЕЕ «КИНО»

НЕСКОЛЬКО РАБОТ ХУДОЖНИКА



< ВЕРНУТЬСЯ В РАЗДЕЛ ХУДОЖНИКОВ